Возвращение Остапа Крымова - Страница 38

Алло! Это Шурупов? Сергей Леонидович? Кажется, у меня есть информация по вашему угнанному джипу… Откуда я могу помнить госномера?.. Зеркало? Да, кажется разбито… Именно такой цвет… Только не надо так громко, вы сами понимаете… Жуткий город, я с вами согласен… Ладно, договоримся, у меня самого три раза угоняли машину… Сегодня в четыре, в кафе «Жасмин». Продольная, 27. Я узнаю вас по открытой бутылке «мартеля»… Конец связи.

Алло! Это вы интересовались неженатым непьющим брюнетом от тридцати до шестидесяти, желающим оценить тонкую женскую натуру?.. Это как раз я… Я работаю оценщиком в ювелирном… Валентин. А вас?.. Я так и знал… К браку? Очень хорошо!.. Всего один раз… Бубновый король… Дети? Уже выросли… Ведь человеку столько лет, на сколько он выглядит… Вот видите, мы уже находим общие черты… Девяносто килограмм. Но вес в обществе у меня еще выше… Я же не спрашиваю у вас размер груди, хотя мне это тоже интересно. Шутка… Отчасти… Лучше один раз увидеть… Есть одно приятное кафе «Жасмин»… Как же мне вас узнать?..

Через пятнадцать минут Остап закончил формировать группу посетителей «Жасмина» с шестнадцати до семнадцати, и поскольку все было уже ясно, то дальнейшую работу он перепоручил Вике. Набор сегодняшних объявлений позволил загрузить заведение Сиси до одиннадцати часов вечера по семь клиентов в час. Дольше они, как правило, уже не ждали.

За семь с половиной лет до этого…

Когда он услышал первый раз о скандии и заинтересовался этим вопросом, он еще не знал, с чем столкнулся. На первый взгляд это казалось просто сказочным вариантом. Шел 1990 год. Близился развал Союза, и воровство в державе на всех уровнях и его безнаказанность напоминали бегство с тонущего корабля. За какой-то редкоземельный металл, о котором он знал только, что такой в принципе существует на свете, ему предложили невероятную цену — сорок тысяч баксов за килограмм. Правда, надо было доставить его за границу. Разговор с покупателем произошел в Будапеште, в уютном ресторанчике за бутылкой красного вина и бифштексом по-татарски — так венгры называли сырой фарш с луком и перцем. Заказчика звали Володя, и он оказался милейшим парнем, предложившим с барского плеча вариант, обещавший принести целое состояние всего за один месяц. В общей сложности, было заказано пять килограммов скандия на сумму двести тысяч долларов. Что такое пять килограммов, когда каждый месяц он перевозил через границу по пятьсот килограммов электротоваров, инструмента и постельного белья! Нормы вывоза с нашей стороны были еще не ограничены, а венграм, вообще, все было до лампочки. На «сэвовских», как их называли тогда местные жители, базарах по всей Венгрии держался семейный бюджет сотен тысяч наших и их семей. Что такое пять килограммов какого-то металла, пусть хоть и сверхчистого, если в то время можно было спокойно провезти хоть атомную бомбу. Просто не верилось, что удача пришла так буднично и незаметно.

Вернувшись домой, пришлось несколько подостыть. Металл обещали, но тянули со сроками и не называли цену. Наконец, знакомый замначальника одного военного завода определился с суммой и формой оплаты. Радужные краски несколько поблекли, и из шарового варианта сделка превратилась в трудовую, хотя и очень интересную. За скандий попросили сто тысяч. Прибыль обещала быть такой же, правда, при наличии риска с таможней. По тем временам эта сумма была более, чем значительной, и, естественно, ее не оказалось. Прежде, чем брать заем, надо было согласовать детали с покупателем, проверить еще раз платежеспособность и, конечно, не по телефону. Позвонив в Будапешт и стараясь не говорить по телефону лишнего, он сообщил, что металл, в принципе, есть, но надо уточнить условия. Договорились о встрече в Венгрии. На всякий случай, он решил захватить с собой граммов пятьдесят для экспертизы.

Пересекая границу, он каждый раз испытывал необычное чувство легкости. Это ощущение осталось в нем еще с тех пор, когда каждый выезд за рубеж был событием, и воздух за пограничным шлагбаумом с той стороны разительно отличался от нашего, потому что это был воздух свободы. Идя по знакомым уютным улицам красивейшего европейского города, он опять ощутил умиротворение и прилив радости. Сверив по бумажке адрес, он позвонил в дверь ничем не примечательного дома в Буде. Открыла высокая полногрудая блондинка и, приветливо улыбнувшись, без вопросов пригласила пройти внутрь. В доме, как на любой зарубежной «малине», где не прекращается постоянный проходняк спекулянтов, царил знакомый хаос: коробки, аппаратура, шмотки и кульки. Вместе с тем его удивили хорошая мебель и посуда. Володя встретил его в расстегнутой рубахе.

Извини, старик, никак не могу проснуться. Кофе будешь? Мы только что собрались завтракать.

Не откажусь, — сказал он и присел к низкому столу, уставленному грязной посудой.

Пока Таня (именно так назвал ее Володя) убирала со стола, а хозяин ушел в ванную комнату, он праздно оглядел обстановку и почувствовал, что куда-то делось хорошее настроение. Его это огорчило, как всегда огорчает беспричинная потеря уверенности в себе. Беспричинная… Он нахмурился. Нет, где-то здесь должна быть причина. Еще минуту назад все было так безмятежно. Отчего это тревожное чувство?

Володя напевал в ванной, радушная и милая Таня ставила новые приборы и справлялась, будет ли он есть венгерские сосиски. Улыбаясь в ответ, он попробовал сосредоточиться.

«Во-первых, сам хозяин. Полчаса назад они договорились встретиться, а он только встал. Ну, предположим, завалился опять. Что-то было еще… Посуда! Конечно, посуда. Володя сказал, что только проснулся, а на столе грязные чашки».