Возвращение Остапа Крымова - Страница 86

Жена начала гладить его по голове, пацан утирал сопли. Из-под руки Жора украдкой посмотрел на тестя и остался доволен. У того мелко дрожали руки и на левой щеке появилось яркое красное пятно.

Жора шумно вздохнул и придвинул к себе тарелку с супом, в котором уже плавал убитый давеча таракан.

Мама! Вы шо, погубить меня хотите?! — закричал Жора нечеловеческим голосом. — Да вы посмотрите, какого животного мне в суп засунули! Что, специально, да? Шо я вам плохого сделал?

Жора схватил таракана за лапу и высоко поднял его, усеянного капельками жира, вверх.

Да я же съесть мог его! Хорошо, хоть сметану не успел положить, Я же доверял вам, мама, как самому себе!

Батюшки! — простонала белая, как стена, теща и попыталась выхватить таракана из рук зятя. Но Жора ловко уклонился и продолжал голосить, не забывая при этом внимательно наблюдать за тестем. У того уже сильно тряслись руки и побелел нос. Жора решил, что надо добавить еще немного пурги.

С силой шмякнув размокшим тараканом по столу, он изо всех сил заревел:

Все, ну все против меня! Меня все тут ненавидят! Ну как же жить после этого?

Вот тут-то тесть и не выдержал. Держась за сердце, он поднялся и неуверенно двинулся в сторону шкафчика с лекарствами. Подойдя к нему, он потянул на себя дверцу, чем защемил подложенный под нее выключатель вентилятора, который, соответственно, от этого включился. Мощная струя воздуха подхватила пачку билетов, лежащих на краю рабочего столика, и сбросила их прямо на пламя включенной конфорки газовой плиты, которая в целях отопления горела в доме круглые сутки. Все произошло точно так, как и рассчитал Жора. Первой огонь от вспыхнувших билетов заметила теща и сразу рванулась к печке. Но Жора был готов к этому. Ловким движением носка своего ботинка он заплел под столом ноги тещи и та, зацепившись левой конечностью за свою правую, смачно растянулась на полу. Пока жена оббегала распластанную мамашу, билеты уже пылали ярким пламенем. Когда супруга затушила огонь, полив билеты из чайника, от них остались только обгоревшие корешки, собранные скрепкой. На кухне повисла кладбищенская тишина. Тесть уже сидел на полу и тихо открывал и закрывал рот. Онемевший от горя Жора молча смотрел на него. Когда трагическая пауза стала совсем невыносимой, Жора шатающейся походкой подошел к жене, принял из ее рук остатки обуглившейся бумаги, «номинальной стоимостью в две тысячи» и, не проронив ни слова, в состоянии, близком к обморочному, ушел из дома.

В Новогоднюю ночь без пяти двенадцать семья собралась за праздничным столом. Домочадцы со страхом смотрели на главу и кормильца. Тесть лежал на диване и смотрел вдаль. Жора, взявший слово, стоял над блюдом с винегретом, нависая над родней, как дамоклов меч, Он поднял бокал и обвел всех тяжелым взглядом.

Ну что? С Новым годом, что ли? С новым счастьем.

На душе у него было тепло и спокойно. На этот раз ему удалось устроиться всего в десять гривен, а до восьмого марта было еще больше двух месяцев. А там, как говорил Ходжа Насреддин, «или шах умрет, или ишак сдохнет».

СЛУЧАЙНЫЕ ТЕЛЕФОННЫЕ СВЯЗИ

Сотовая связь все-таки имеет больше отношения к деньгам, чем к пчелам
Остап Крымов (На пасеке)

Техническая сторона бизнеса, стоявшего в списке «Великого пути» под номером шесть, так до конца и осталась для Жоры, не искушенного в современной электронике, полной загадкой.

В один из дней Жора снял с поезда, прибывшего из Ростова, несколько тяжелых ящиков с нарисованной на них рюмкой. Этот груз не имел к спиртному никакого отношения. В ящиках находилась дорогостоящая техника, взятая Остапом напрокат вместе со специалистами, ее обслуживающими. К ящикам прилагались два очкарика и один компьютер. Жора доставил весь комплект на заранее подготовленную квартиру, которая находилась на третьем этаже старинного дома, стоящего на самой центровой улице города — Сумской. Окна этой «малины» выходили на самое оживленное место в городе — станцию метро «Университет», с прилегающими офисами, магазинами и толпами праздной публики.

Прибыв на «базу», очкарики сразу же засуетились вокруг техники, и через четыре часа на столе, примостившемся возле окна, громоздилась какая-то сложная аппаратура, увенчанная довольно массивной тарелкообразной антенной, обращенной на улицу. Окно было завешено полупрозрачной пыльной шторой. Когда сборка была закончена, старший из очкариков включил питание и нажал зеленую кнопку. Зашумел трансформатор, загорелись желтые, синие и красные лампочки, задергались нервные стрелки многочисленных умных приборов, замелькали непоседливые значки цифровых счетчиков.

Разговаривая на каком-то специальном птичьем языке, очкарики деловито суетились вокруг аппаратуры — один около антенны, другой около компьютера, подключенного к основной принимающей технике. Через полчаса непонятной для Жоры суеты, которая заключалась в подкручивании каких-то переключателей и регуляторов, выкрикивании научных ругательств и ненаучных матюков, очкарик, сидевший за компьютером, закричал:

Есть код! Все, работает! А ты, старик, говорил, что на этой частоте не возьмет! И за что тебе дали доктора наук?

Второй очкарик, который был, по-видимому, старшим, подскочил к монитору, окинул взглядом несколько цифр, хлопнул своего коллегу по затылку и, обернувшись к Жоре, сказал:

Ну все, зовите вашего шефа — принимайте работу!

Установка техники и ее запуск заняли всего четыре часа. По потертостям и царапинам на корпусах приборов Жора смутно догадался, что аппаратура используется не впервой. Об этом же свидетельствовали слаженные действия головастых техников, которые называли друг друга «доцентом» и «профессором». Жора, который пропьянствовал последние два дня и потратил остатки денег, выданных ему Нильским на ремонт «малины», с неохотой пошел звонить начальнику.