Возвращение Остапа Крымова - Страница 51

Совершенно случайно оказалось, что у Крымова завалялась пара-тройка тысяч голосов, которые он бы уступил по бросовым ценам. Рассказав поучительную историю о скупердяе Гугиле, развернув списки с личным составом Фонда, показав гору папок с заявлениями, Остап назвал цену. Профессор сразу сказал, что цена реальная, но попросил дать ему возможность поторговаться. Остап дал, но заметил, что и он имеет в таком случае моральное право продать остаток голосов тому, кто даст сходную цену. Профессор заявил, что речь может идти только о продаже всего пакета голосов. Для того, чтобы решиться на второй тур выборов, Пинскому надо было добрать еще три тысячи голосов, а ресурсы его были уже исчерпаны. Правда, у него оставалась непроданная дача в Липцах и экзаменационная сессия на носу. Подсчитав возможную выручку за дачу и экзамены, Пинский согласился на пять долларов за нос. На этом и сговорились.

Покончив с предварительными переговорами, Остап перешел в стадию ожидания, надеясь, что нарастающая конкуренция сама пригонит в его сети этих четырех жирных карасиков. Оставалось только ждать, когда кандидаты проверят предоставленные им данные и решатся вложить деньги в верное дело.

Доверенные лица претендентов без излишнего шума, аккуратно, под видом водопроводчиков, санитарных врачей и алкоголиков провели проверку информации по Фонду Буйного. Вступая в случайные связи и беседы с жителями района, подобранными самым случайным образом по спискам Остапа, разведчики действительно убедились в существовании «Солидарности-18» и любви ее членов к председателю.

Еще через неделю были окончательно согласованы цены и формы оплаты. Петросянц произвел благотворительный взнос безналичными на счет Фонда — сорок две тысячи в эквиваленте, которые Остапу пришлось обналичить через братьев Рыжиковых. Гена Нанайцев подкатил фуру с бананами, которую Остап переправил в Москву за семнадцать тысяч баксов. Бойко принес коробку с девятью тысячами мелочью и мелкими купюрами, перетянутыми резинками. Пинский отдал четырнадцать с половиной тысяч новенькими стодолларовыми купюрами и вручил Крымову свой учебник с дарственной надписью.

После окончательного расчета с последним кандидатом поздним майским вечером Остап отщелкал на счетах восемьдесят три костяшки. Этой цифрой он подвел материальные и моральные итоги третьего этапа» Великого пути».

Вот вам наглядный пример — перевыполнение плана на девять процентов и полная безвредность операции. Объективность выбора кандидата сохранена, ибо мы не даем никакой команды нашим подопечным членам Фонда. Уличить нас в жульничестве невозможно, как невозможно объяснить и непостижимый ход мыслей и поступков нашего избирателя. Ведь если говорят, что мы имеем правительство, которое заслуживаем, то очевидно, что мы заслуживаем правительство, которое выбираем.

Четыре года назад…

У телефона-автомата была с корнем оторвана трубка. В развороченных почтовых ящиках только у него стоял замок. Уже седьмой. Они не допустят, чтобы у него было не так, как у всех. Он присмотрелся к свежим царапинам. Уже пытались ломать, но, видимо, сходу не получилось, Ничего, в следующий раз или выпьют побольше или прихватят инструмент.

«Интересно, им что, не пишут совсем?»

На дне ящика валялось письмо. Знакомый полосатый конверт из Америки. Кто это? Точно, Вовка Соколовский. В корявых торопливых строчках — напускное душевное благополучие.

«Почему они пишут чаще, чем мы им, и почему так подолгу звонят?» Смысл письма никак не шел в голову. Затем догадался: «Ни о чем».

Он начал вспоминать, кто у него еще в Америке. «По моим друзьям-иммигрантам можно изучать географию: Штаты, Германия, Канада, Австралия, Чехия, Перу, Испания, Австрия, ЮАР. Питер — тоже другая страна. Неужели у меня было столько друзей?»

На стол легла фотография десятилетней давности. «Вот они все вместе на мой четвертак. Последний раз вместе. Собрать их всех опять так же осуществимо, как собрать вместе Советский Союз образца 1988 года». Вокруг него на фото застыли двадцать радостных лиц. Прямо в центр этой фотографии попала авиационная бомба. После мощного взрыва тлеющие осколки этой дружбы разбросаны по всему миру. На месте взрыва — пустая воронка. На месте пустой воронки — его душа. Зачем оправдывать отсутствие друзей возрастом? Вот они, двадцать живых человек. Вместо них сейчас двадцать мертвых почтовых адресов.

«Почему они бомбят самых умных, самых талантливых и чистых? Кто здесь останется? Они добомбятся до полной дегенерации этого народа. Они завершат кровавый труд, начатый Лениным, по искоренению цвета этой земли. Ну что за козлы нами вечно управляют!»

Зазвонил междугородный телефон. Говорить не хотелось.

«Почему мы должны бежать со своей земли? Почему мы должны задолго до смерти хоронить друг друга? Кто за это ответит? Кому останется эта страна? Уж не тем ли, кто ежедневно совершает это преступление?»

Телефон накалялся. Не дать же ему разорваться. «Привет! Почему не звонишь?» Почему-то подумалось: «Куда? На тот свет?» Нельзя дружить по телефону. Нужны глаза и тепло души.

«Все! В этой жизни с друзьями покончено. В следующей жизни постараюсь родиться в другой стране».

Когда он выходил из подъезда, дверца его почтового ящика уже была вырвана с корнем. Покореженный замок болтался на одном погнутом болте. «Суки! Упорно продолжают устраивать мне тут Гарлем из Салтовки. Ничего, я вам покажу, что и в этом свинарнике еще живут люди». Несмотря на то, что его ждали в Центре, он вернулся обратно за инструментом и новым замком. У него было еще семь штук. Он не мог ни на секунду допустить торжества идеи всеобщего скотства.